Диагноз: «волчья пасть»
Ибрагим – человек с невероятно тяжелой судьбой. Он родился с пороком и расщелиной верхнего неба и дефектом нижней губы, которые в народе называют «волчьей пастью» и «заячьей губой».
Мама хотела сделать операцию, но отец настоял, чтобы ее не было. С тех пор Ибрагим живет с огромной дырой в нёбе.
Когда мальчику было 7 лет, мама умерла, отцу было не до ребенка и он отдал Ибрагима в детдом.
Там мальчик стал изгоем – из-за того, что языку физически не во что было опереться, его речь была непонятной и общаться с Ибрагимом никто из ровесников не хотел.
Мальчик рос сам по себе, близких у него не было. Он никогда не ходил в школу и к своему уже преклонному возрасту так и не научился читать и писать. Кроме проблем с речью Ибрагиму сложно есть и пить – через дыру в нёбе еда попадает в нос. Сейчас у мужчины нет ни постоянного заработка, ни своего дома. Чтобы выжить он готов браться за любую, самую тяжелую и грязную работу. Он и вовсе бы пропал, если бы не люди, у которых он временами подрабатывает. Они стали для Ибрагима единственными друзьями, и именно они настаивают на операции, потому что хотят, чтобы хотя бы в 54 года он начал жить по-человечески.
Диагноз: «волчья пасть»
Ибрагим – человек с невероятно тяжелой судьбой. Он родился с пороком и расщелиной верхнего неба и дефектом нижней губы, которые в народе называют «волчьей пастью» и «заячьей губой».
Мама хотела сделать операцию, но отец настоял, чтобы ее не было. С тех пор Ибрагим живет с огромной дырой в нёбе.
Когда мальчику было 7 лет, мама умерла, отцу было не до ребенка и он отдал Ибрагима в детдом.
Там мальчик стал изгоем – из-за того, что языку физически не во что было опереться, его речь была непонятной и общаться с Ибрагимом никто из ровесников не хотел.
Мальчик рос сам по себе, близких у него не было. Он никогда не ходил в школу и к своему уже преклонному возрасту так и не научился читать и писать. Кроме проблем с речью Ибрагиму сложно есть и пить – через дыру в нёбе еда попадает в нос. Сейчас у мужчины нет ни постоянного заработка, ни своего дома. Чтобы выжить он готов браться за любую, самую тяжелую и грязную работу. Он и вовсе бы пропал, если бы не люди, у которых он временами подрабатывает. Они стали для Ибрагима единственными друзьями, и именно они настаивают на операции, потому что хотят, чтобы хотя бы в 54 года он начал жить по-человечески.